Минск нельзя назвать неуютным для пешехода городом, однако качество инфраструктуры оставляет желать лучшего. Мы недовольны тем, что в городе не хватает навигационной информации, слишком много физических преград и мест, сложнодоступных уязвимым социальным группам. Для незрячих и людей c ограничениями зрения все эти проблемы тоже актуальны, а к ним добавляется множество других сложностей: труднее не только передвигаться по городу пешком и на общественном транспорте, но и посещать места досуга, общаться, обучаться и работать. Реализация инициативы Зеленый город для всех (совместный проект товарищества Зялёная сетка и эстонской общественной экологической организации Peipsi при поддержке МИД Эстонии), посвященного адаптации некоторых зеленых зон Минска для людей c ограничениями зрения, выявила целый спектр вызовов перед городскими инициативами в поддержку людей с инвалидностью: незнание большими учреждениями собственной аудитории; нежелание институций работать с нетиповыми проектами и боязнь не соблюсти формальные правила.

В то же время, проект показывает, что доступные незрячим места и развлечения в городе могут быть привлекательными, интересными и познавательными для всех. Елена Хлопцева, координаторка проекта, вводит нас в тему, рассказывает об идее проекта, его значимости для города и о текущих проблемах.

Опыт перцептивно-инклюзивного проекта в Минске

Мне сложно говорить об основных социальных проблемах незрячих и людей с ограничениями зрения, потому что мое и их видение вопроса может сильно отличаться. Более того, в течение всего этого времени я общалась с весьма активными представителями этой социальной группы, и понимание подобных проблем ими и теми, кто редко выходит за двери квартиры или за границы зоны «дом — магазин — предприятие — поликлиника», тоже различно. Кроме того, большинство этих проблем не очень специфичны для незрячих и людей с ограничениями зрения, но присущи людям с инвалидностью в целом.

Незрячие, общество и город

Стигматизация людей с разными типами и степенями инвалидностей как обществом, так и государством — болезненная социальная проблема. Для описания этого явления используют термин «эйблизм» (от анг. Able-ism) или «инвалидизм» (русский вариант). Эйблизм — это дискриминация человека с инвалидностью, которая проявляется на уровнях личного отношения, культурных ценностей, государственного регулирования (от законодательных актов до закрепления практик (не)интеграции людей с инвалидностями в общество). Получение статуса инвалидности — вследствие врожденных или приобретенных заболеваний — ведет к исключению человека из публичного пространства. Даже наличие не очень значительных физических недостатков (отсутствие способности видеть, невозможность передвигаться без инвалидной коляски и т.п.) воспринимается многими как недееспособность тела в принципе; более того, эта недееспособность переносится и на интеллектуальные способности человека. Мы ещё поговорим ниже о необходимой для незрячих городской инфраструктуре, но прежде я подчеркну один факт: сложности незрячих в городе вызваны не только материальными факторами, но и социальными предрассудками.

Так, например, администрация баров объясняет незрячему человеку, что они не могут его пустить в бар, потому что не могут гарантировать его безопасность. А это значит, что они исходят из предположения, что само пространство бара, как физическое, так и социальное, не таящее угроз жизни, здоровью и т.п. для не-инвалида, для инвалида таковым не является; что сам этот человек не в состоянии позаботиться о себе; что за безопасность присутствия человека с инвалидностью в публичном месте должны отвечать специальные службы, а никак не друзья или сами сотрудники бара. Эти примеры можно дополнить ситуациями, которые большинство из нас не видит, поскольку они происходят за закрытыми дверьми, например, в медучреждениях: на приёме врач обсуждает самочувствие пациента-инвалида не с самим пациентом, а с сопровождающим его человеком; незрячей роженице не только не отдают ребёнка после родов, но даже не приносят на кормление, пока родственники не устраивают скандал (случай, известный мне лично).

Я знаю женщину, которая, пытаясь устроиться на работу, несколько раз успешно проходила интервью, но как только выяснялось, что у нее инвалидность по зрению 1 группы, получала отказ с мотивировкой, что работодатель не мог гарантировать ее безопасность. Хотя, конечно, причин здесь множество: недоверие к человеку с инвалидностью в целом; неверие в то, что она способна выполнять работу наравне с человеком без инвалидности (от претендентов на вакансии не требовалось особых физических навыков); представление о том, что, взяв на работу человека с инвалидностью, предприятие берет на себя дополнительную нагрузку по организации не только рабочего пространства и процесса, но и повседневных практик, не относящихся к выполнению трудовых обязательств, — в частности, контроль за передвижением человека из дома на работу и обратно. Сюда же добавляется нежелание связываться с бюрократическими процедурами, регламентирующими трудоустройство человека с инвалидностью.

Обратная сторона гиперопеки — как на уровне социальной политики, так и в семейных отношениях — игнорирование реальных проблем людей с инвалидностью, навязывание им своего представления о том, как все должно быть организовано, отношение к ним как к объектам (тотально несведущим и немощным), жизнь которых нужно полностью организовать. Детей и взрослых с инвалидностью не обучают навыкам для самостоятельной полноценной жизни, а под видом заботы лишают самых базовых умений: самостоятельно куда-то сходить, приготовить себе еду, организовать свой повседневный быт. В результате человек оказывается полностью зависим от своих родственников или ближайшего окружения. Знаю случай, когда молодого и талантливого музыканта не взяли в оркестр, потому что он не мог без сопровождения ни приходить на репетиции, ни тем более ездить с оркестром на гастроли. А оплачивать расходы на сопровождение были не готовы ни оркестр, ни сам сопровождающий.

Говоря о социальных проблемах и предрассудках вокруг инвалидности, нельзя отрицать, что люди с инвалидностью все-таки нуждаются в специальной инфраструктуре, которая значительно облегчит или в принципе сделает возможным для них самостоятельное передвижение и позволит выполнять другие задачи. Повседневные проблемы, связанные с городским пространством Минска, для незрячих и людей с ограничениями зрения можно объединить в несколько групп.

Во-первых, отсутствует единая городская инфраструктура, адаптированная для незрячих. Существующей инфраструктуры недостаточно, а используемые решения часто бестолковы, если не абсурдны, даже в районе, где живет достаточно много людей с инвалидностью по зрению (речь о районе Медвежино, где находится одно из немногих предприятий, где работают люди с инвалидностью по зрению). А уж говорить о наличии универсальной среды, которая позволила бы человеку добраться из одной части города в другую, вообще не приходится.
Весьма ограниченное присутствие незрячих людей в городе приводит к неготовности горожан к встрече с ними: неумении предложить незрячим помощь, непонимании того, нужна ли эта помощь вообще, полной растерянности при виде человека с белой тростью (схватить ребенка и отойти с ним в сторону, при этом оставить на пути незрячего человека брошенный ребенком самокат). В моей практике меня поразило , что для многих 6–7-летних детей (подозреваю, возрастная планка может быть и выше) существование в мире незрячих людей оказывается совершенным открытием.

Внедряемые сегодня решения по организации городского пространства или публичных заведений все еще не подразумевают присутствие в них людей с инвалидностью, в частности, по зрению. Здесь я говорю не о наличии специальных инфраструктурных решений, а об элементарном непонимании логики поведения такого человека: рекламные щиты не должны мешать передвижению; перепад высоты между дорожным покрытием и землей должен не быть высоким, в противном случае требуются специальные ограждения; площадка перед входом в помещение, особенно если к нему ведут несколько ступеней, должна быть больше размера открывающейся двери; дверь должна открываться, не требуя позы «пор ногой в стенку»; подход к гардеробу и другим сервисным зонам помещения должен быть прост и не загромождён предметами. А теперь перечитайте перечисленные требования: они абсолютно логичны и универсальны для всех. Просто зрячий человек в состоянии оценить некоторые решения как опасные и избежать этой опасности, а незрячий — нет.

Наличие адаптированной инфраструктуры — это не только сложные и дорогостоящие архитектурные решения, такие как правильная укладка тактильной тротуарной плитки, бортовые камни, поручни, звуковые информаторы, определённый уклон рельефа и уровень освещенности и т.п. Многие решения, которые в достаточной степени облегчат навигацию по городу, можно внедрить быстро и дешево: не только установленные, но и работающие лифты для инвалидов; объявление в городском транспорте не только остановок, но пути следования автобуса/троллейбуса/трамвая (сейчас звуковая информация о маршруте либо отсутствует вовсе, либо делается разовое внезапное объявление), наличие информации, представленной крупным контрастным шрифтом и шрифтом брайля, тактильных схем и т.п.

Городская жизнь незрячих — не только решение утилитарных проблем

Для людей с ослабленным или отсутствующим зрением в городском пространстве важны не только правильно уложенная плитка, безопасные поверхности, транспорт. Нужды людей с инвалидностью часто сводят к решению утилитарных проблем, но во внимании нуждаются и пространства досуга, в частности зеленые городские зоны — городские парки, скверы, дворы и т.д . Даже если человек с инвалидностью не самостоятелен и нуждается в сопровождении, возможность сходить с кем-нибудь, скажем, в парк, очень важна для обоих.

Адаптация скверов, парков (как городских, так и природных) для людей с инвалидностями, особенно для людей с инвалидностью по зрению, требует специфической рефлексии и внимательности. Обычно городское пространство очень насыщенно и это позволяет подбирать разные способы достижения цели (невозможно перейти дорогу в одном месте — можно воспользоваться другим пешеходным переходом; сложно рассмотреть что-то на полке — можно попросить помощи продавца или посетителей. Большая часть того, с чем мы сталкиваемся в городском пространстве, включена сразу в несколько контекстов (одно и то же здание может быть ориентиром для места встречи, ориентиром при навигации, может быть финишной точкой маршрута и т.д.). Однако в парке такие варианты замещающих решений часто невозможны.

Более того, не всегда возможно применять здесь те инфраструктурные решения, которые легко и логично воплощаются в других местах города. Самый простой пример — отсутствие электричества в конкретном месте делает невозможным, например, использование аудиомаячка. Можно, конечно, устанавливать солнечную панель, но это сильно увеличит стоимость решения. Да и аудиомаяк в парке не всегда уместен (посетителей, которые в нём не нуждаются, он может раздражать). Можно попытаться использовать систему с bluetooth маячками, но их использование требует написания специальных программ и наличия смартфона у пользователя (а им владеют далеко не все); кроме того, длительность службы элементов питания самих маяков оставляет желать лучшего. То есть, одни и те же элементы можно легко внедрить в одних городских локациях и сложно применять в других. И конечно стоит учитывать итоговую стоимость решения в отношении количества пользователей: это болезненный вопрос, связанный со стоимостью решений для людей с инвалидностью в целом. К сожалению, пока они обречены либо дорого платить за удобство, либо быть дотационной категорией пользователей, что сказывается на отношении к ним со стороны производителя и/или плательщика.

Взаимодействие с Центральным ботаническим садом: есть трудности

Взаимодействие с администрацией и сотрудниками Центрального ботанического сада оказалось болезненным. К сожалению, принцип «Если ничего не делать, то за это ничего не будет, а если сделать, но ошибиться, то за это придется отвечать» для некоторых выступил главным в принятии решений. К инициативе же, исходящей со стороны некоторых сотрудников, относились крайне подозрительно.

В целом вопросов в течение реализации проекта было достаточно много, но это объяснимо: мы даже к, казалось бы, легким вопросам (например, где конкретно в зоне входа в Центральный ботанический сад установить тактильную карту) старались подходить аккуратно и несколько раз перепроверять, как это будет работать. Еще одним важным критерием при разработке навигационной инфраструктуры была эстетическая составляющая, которая почему-то часто опускается как неважная в выборе решений для незрячих. В результате мы выбрали кортеновую сталь, материал, который широко используют в качестве декоративного в современной архитектуре.

Нам не удалось достигнуть непрерывности адаптированной среды. Для этого требуются значительные средства (например, на частичную замену дорожного покрытия либо установку дополнительных тактильных элементов) и изменение существующих процессов в ботаническом саду: например, установка на кассе у входа в Центральный ботанический сад аудиоинформатора, с помощью которого посетители ботанического сада смогут узнать полезную информацию — режим работы, что интересно посетить в ботаническом саду именно сегодня, анонсы мероприятий и т.п. Такое решение сразу бы решало и еще несколько проблем — освобождало бы кассира и охранника от необходимости отвечать на эти вопросы (их задают постоянно), а также служило бы ориентиром для незрячего человека на площадке у входа.

Нерешенным остался вопрос с аллеей, ведущей от колоннады ко входу в ботанический сад: без установки тактильной плитки в центре аллеи (чтобы не менять всю плитку целиком), пройти эти 50 метров незрячему человеку самостоятельно невозможно. Обычно при движении незрячий человек ориентируется на края и границы разного вида поверхностей — плитка/трава, плитка/бортик, асфальт/земля и т.д. Здесь же вдоль аллеи на плиточном покрытии установлены скамейки, фонари также установлены в зоне плиточного покрытия; более того, на аллее установлены временные кафе, которые заметно сужают пространство для любого посетителя.

Такая недружелюбная организация городского пространства очень часто встречается в Минске. Еще один пример: рекламные щиты по улице Кирова установлены вдоль автомобильной дороги и просто врезаются в пространство пешеходной зоны, вися в воздухе в прямом смысле слова (этот рекламный щит невозможно нащупать тростью, потому что его “нога” находится в стороне от самого щита. Эффектное дизайнерское решение. О существовании бесконечного количества бортиков, столбиков, ступенечек, внезапно появляющихся и исчезающих, в пешеходных зонах вообще говорить можно бесконечно. Нет единого правила организации даже типовых функционально-одинаковых зон, таких как остановка. Поиск на остановке мусорницы часто превращается в настоящий квест, причем даже для зрячего человека.

Возвращаясь в Центральный ботанический сад, отдельное внимание хочется уделить карте. Карта — очень важный и эффективный инструмент понимания пространства. Приходя в новое, особенно большое место (здание вокзала, торговый центр, парк), мы всегда хотим понять, как оно организовано. Если нет карты, мы все равно создаем ее у себя в уме, используя при этом доступную навигационную информацию — расположение зон с разным функциональным назначением, входов/выходов и т.п. Посетители ботанического сада постоянно обращаются к карте, пытаясь понять, где конкретно они находятся (кстати, там нет точки, указывающей, где находится посетитель, но система карта+охранник работает хорошо). Тактильная карта ботанического сада важная и неотъемлемая часть навигационной системы, хотя мы понимали, что работать она будет только в конкретной точке, где она установлена, а также что непосредственно выполнять функцию навигации она не будет — запомнить такую сложную и информационно-насыщенную схему просто невозможно. Зато она позволяет понять, что представляет собой Ботанический сад в целом: структуру аллей, расположение зон и т.п. К сожалению, при ее создании мы все-таки допустили ошибки (даже несмотря на множество промежуточных тестов), поэтому планируем ее переделать. Но пока нам важно собрать отзывы как можно большего количества пользователей.

От адаптации зелёных зон для незрячих людей выигрывают все

Идея проекта, безусловно, не сводится только к возможности адаптировать некоторые зеленые зоны Минска (Степановский сад и Центральный ботанический сад) для посещения людьми с ослабленным зрением. С одной стороны, нам хочется сделать более доступным невидимое. Важно также учесть, что ориентироваться в городской среде незрячим все же легче, чем в природной: им сложно отказаться от часто единственного ориентира — дорожки — и пойти исследовать пространство парка.

С другой стороны, важно сделать видимыми самих людей с ослабленным или отсутствующим зрением в пространстве нашего города. Мы надеемся, что их видимость в городском пространстве, пусть пока не очень для них уютном, сподвигнет других преодолевать границы, побудит общество внимательней относиться к нуждам незрячих, а главное, начнет разрушать коммуникативную дистанцию и изменять негативно-оценочное отношение к ним.

Созданные тактильные решения — как навигационные картосхемы, так и тактильные зоны (пока готов только стенд со стволами деревьев) — пользуются большим вниманием всех посетителей. Кроме того, что это новый экспонат в Ботаническом саду, — а изменяющееся пространство всегда вызывает интерес — это ещё и зона абсолютно санкционированной возможности потрогать все, что хочется, и этим активно пользуются. Стоит обратить внимание на то, что тактильное рассматривание, которое для незрячего человека является основным каналом информации при знакомстве с вещью и в принципе с человеком (просто правила этики не позволяют это делать), для зрячих людей — это тоже очень важно. Посетители ботанического сада тянут палец к слишком высоко установленной карте, пытаясь провести пальцем по аллее, рассматривая ствол дерева, ковыряют его пальцем, нюхают образцы древесины… В конце концов, привычные для нас таблички и бесконечные напоминания «Руками не трогать» обращены к зрячим людям. Важно, что суть тактильных грядок/садов не сводится только к «ручному» рассматриванию. Достаточно часто в наполнении тактильных грядок используются растения не только с разной формой и фактурой листа, но и пряные травы с интенсивным ароматом, который может усиливаться после прикосновения. Такие травы также могут быть особенно интересны для всех, ведь многие не видели живыми те растения, которые используют дома в кулинарных целях, — например, стевию. Далеко не все знают, что лаванда — ароматное декоративное растение — также широко используется в качестве приправы на юге Франции. Мы очень надеемся, что Ботанический сад найдет в себе силы и наполнит подготовленные для тактильного сада ящики растениями.